Ропша. Отрывок из книги М.И. Пыляева "Забытые окрестности Петербурга"

К числу исторических мест здешнего края надо отнести и Ропшинский дворец. Во время шведского владычества Ропша принадлежала генералу Гасферу. Петр Великий, завоевав Ингерманландию, построил на этом месте дворец в голландском вкусе и рядом с ним церковь. Дворец этот существовал до 1780 года, и многие из дворцовых украшений Петровского времени долго здесь сохранялись в целости; теперь от этого дворца остались два возвышения в виде подъездов, развалины фундамента, да еще в саду невысокий вал с двумя каналами. Царь, вскоре после постройки здесь дворца, подарил это имение князю Ромодановскому, известному князю-кесарю, начальнику страшного Преображенского приказа. Предание гласит, что там часто лилась кровь невинных! Ромодановский был человек нрава жестокого, один вид, взгляд и голос его вселял во всех ужас. У него в доме, по рассказам, содержались преступники под караулом ручной медведицы: она не делала им никакого вреда, только не выпускала их ни на шаг из темницы. Карамзин говорит: «Я видел глубокие ямы, где сидели несчастные; видел железные решетки в маленьких окнах, сквозь которые проходил воздух и свет».

 

Ромодановский

 

Петр воздавал Ромодановскому царские почести, величая его в письмах и на словах «величеством». Ромодановский возводил царя во все чины, как генералиссимус всех потешных и регулярных войск. Петр, зная его строгую честность, терпел и сносил от него всякие неприятности. Вот что писал про него царь в 1713 году к графу Апраксину: «С дедушком нашим, как с чортом вожуся, а не знаю, что делать. Бог знает какой человек! Он казнил множество воров и убийц, но видя, что злодеяния продолжаются, велел повесить за ребра двести преступников». Никто не смел въехать к нему на двор. Сам царь оставлял свою одноколку у ворот его; не садился с ним рядом в карете, а всегда напереди. В обществе все стояли перед ним; приходившие же к нему, какого бы они звания ни были, должны, прежде поклона хозяину, осушить большой кубок простого вина, приправленного перцем, подносимый на золотом блюде ручным медведем. Если кто отказывался от этого напитка, медведь тому вцеплялся в волосы и раздирал платье.

Ромодановский придерживался старых обычаев, носил русский кафтан, отороченный узеньким золотым позументом, и отпускал большие усы; простые щи, пирог с угрем, разварная стерлядь, буженина из баранины с чесноком были его кушанья, столетние меды — его питьем. Осенью он выезжал на охоту как владетельный князь: свита его доходила до пятисот человек, и охота оканчивалась всегда шумной общей попойкой. Князь Ромодановский отдал Ропшу в приданое дочери своей, выданной за несчастного графа Головкина, известного приверженца правительницы, сосланного в Сибирь по восшествии на престол императрицы Елисаветы. Головкин, больной, положен был вместе с постелью в сани и отправлен в Березов, где и провел четырнадцать лет. После ссылки Головкина Ропша была обращена в собственность казны.

Императрица Елисавета избрала ее местом отдохновения во время своего пути из Петергофа в Царское Село. Государыня велела вновь отделать и увеличить каменный дом, выстроенный Головкиным. Дом имел 40 сажен длины и 5 ширины. В числе комнат здесь была большая светлая зала, освещавшаяся сверху, затем под всем зданием погреба. Елисавета приказала по обеим сторонам дворца выстроить галереи в 12 сажен длины и 4 ширины; затем, отступив 2 сажени в линию, пристроены на одном конце крестообразная церковь, а на другом, в симметрию, павильон с «криденстафелем», т. е. со столом, на котором подаются блюда и тарелки с кушаньями и пр. при помощи машины, вроде того стола, который уже существовал в одной беседке в Царском Селе. Но половина этих зданий осталась только в проекте: Семилетняя война разрушила все планы. Выстроены были только службы, или флигеля.

Перед дворцом в то время был большой двор, окруженный также жилыми строениями; на дворе росли белые ели, обрезанные пирамидами еще при Головкине. По обеим сторонам двора был разбит плодовый сад, в котором росли модные в то время наливные яблоки. Другая часть сада была разбита в старом французском вкусе, с звездообразными аллеями из лип. Перед дворцом была устроена земляная терраса в 4 аршина вышины, с каменными лестницами.

Весь сад был длиной в 120 сажен и шириной в 100, с севера он был окружен каналом, а с южной стороны оранжереями и парниками. Неподалеку от них был большой пруд со множеством форелей, карасей и карпов; на берегу пруда стояли два павильона: в одном хранились разные рыболовные снасти, а из другого императрица любовалась на рыбную ловлю.

Впоследствии Ропшу императрица Елисавета Петровна подарила своему наследнику Петру Феодоровичу. «По вступлении на престол Екатерины II,— говорит Державин в своих «Записках»,— после обеда, часу в пятом, увидели большую четырехместную карету, запряженную больше нежели в шесть лошадей, с завешенными гардинами, у которой на запятках, на козлах и на подножках были гренадеры во всем вооружении, а за ними конный конвой, которые, как после всем известно стало, отвезли отрекшегося от правления императора в Ропшу».

Екатерина II писала к Понятовскому: «Я отправила низложенного императора под предводительством Алексея Орлова, в сопровождении избранных офицеров и отряда надежных и смирных солдат, в уединенное, но очень приятное место, называемое Ропшей, пока приготовляли приличные комнаты в Шлиссельбурге и заготовляли для него лошадей на почтовых станциях. Но Бог решил иначе: страх причинил ему диарею, которая продолжалась три дня и остановилась на четвертый. Он ужасно много пил в этот день. Он, впрочем, просил у меня только свою собаку, негра и скрипку; я послала ему эти три вещи. Геморроидальная колика возобновилась опять с воспалением в мозгу, два дня он был в этом положении, за которым последовала чрезмерная слабость, и, несмотря на помощь докторов, он скончался, прося лютеранского священника. Я боялась: не отравили ли его офицеры, и велела вскрыть тело, но не оказалось ни малейшего следа яда: желудок его был совершенно здоров, но нашли воспаление в кишках, апоплексический удар убил его, сердце его было чрезвычайно мало и поражено (fletri). Петр III окончил жизнь 6го июля 1762 года». 7 июля 1762 года было объявлено о его кончине и повелено всем жителям столицы «последнее учинить прощание и о спасении души покойного императора усердные к Богу принести молитвы, нечаянное в смерти его Божие определение принимая за промысел Божественный, ведущий отечество путями неисповедимыми».

Екатерина II вскоре по вступлении на престол подарила Ропшу, вместе с Шунгуровским и Гатчинским округом, князю Гр. Гр. Орлову. Последний не залюбил это имение и забросил как дом, так и сады; при нем вскоре пруды заросли травой и наполнились илом, сад заглох и здания превратились в развалины. В таком виде это имение купил армянин Лазарев от наследников Орлова с 1000 душ крестьян и 12 000 десятин земли за 12 000 руб. В 1785 году Лазарев пригласил в это имение молодого инженера Энгельмана, только что возвратившегося из Германии. Энгельман быстро принялся за дело. Ранее всего он отделал один флигель для приезда Лазарева, затем другой — для гостей, соединил их прекрасным зимним садом, вскоре перестроил большой дом по плану придворного архитектора де Лапорта, снаружи украсил его портиками с колоннами ионического ордена, а внутренность расположил удобно и хорошо.

Местоположение Ропши состоит из двух обширных плоскостей, возвышающихся более 30 фут одна над другой. Обильные источники чистой, быстро текущей воды Энгельман собрал в озеро, излучистые ручьи превратил в шумные водопады, насадил деревья, коегде прорубил старые и создал множество прелестнейших ландшафтов. Сады обнес каменным валом, в пруды насажал стерлядей, форелей, для крестьян развел фруктовые сады, выстроил бумажную фабрику. Здание построено Сер. Берниковым по плану архитектора Фельтена. На устройство всего имения Лазарев затратил около 300 000 рублей.

Император Павел I купил у Лазарева Ропшу за 400 000 рублей, сверх того он положил ему пенсию в 4000 рублей в год, и пожаловал ему чин действительного статского советника, и дал много льгот, вместе с землею, его землякам — нахичеванским армянам. Император Павел по покупке Ропши у Лазарева хотел было назвать ее «Кровавым полем», но Ропша сохранила свое старое название, хотя и перешла в казну. Император Николай Павлович подарил Ропшу супруге своей, императрице Александре Феодоровне.

Церковь в Ропше существует со времен Петра Великого. Первоначально она построена без купола, из бутовой плиты; в 1781 году князь Орлов надстроил деревянный купол и пристроил каменную колокольню. В 1788 году Лазарев против священнического дома построил крестообразный храм во имя св. апостолов Петра и Павла и довел уже постройку до куполов, но когда имение перешло в казну, из недоконченного храма, в 1816 году, сделан манеж. Нигде в окрестностях Петербурга не растут так хорошо деревья, как в Ропше. Почти все крестьяне здесь исстари занимаются садоводством и разведением огородных овощей. Под Ропшей добываются болотные туфы (т. е. известковые осадки на мхах и дерне болот в виде ноздреватых глыб) и продаются для украшения каскадов, гротов, цветников и т. д.  

 

М. И. Пыляев

«Забытое прошлое окрестностей Петербурга»

1899 г.

(«ПАРИТЕТ», СПб, 2002 г.)